Ректор ГИТИСа поздравляет «Геликон-оперу» с юбилеем

Уважаемый Дмитрий Александрович, мой дорогой Дима! 

Наша дружба, которая началась, когда мы были пионерами, даёт мне право обращаться на «ты» к народному артисту России, заслуженному деятелю искусств и уважаемому профессору, заведующему кафедрой музыкального театра ГИТИСа.

Я рад, больше – счастлив поздравить тебя с 30-летием «Геликон-оперы», сегодня одного из самых любимых театров Москвы, а значит и России, известного и ценимого в мире, премьеры которого каждый раз становятся настоящими театральными событиями, в котором ты успешно и талантливо воплощаешь и развиваешь уроки своих великих учителей, которые, по счастью, сумели стать свидетелями ранних и зрелых триумфов!

«Геликон-опера» - ещё и замечательный, и счастливый пример театра, родившегося в стенах ГИТИСа, на факультете музыкального театра, из доброй компании талантливых однокурсников. Конечно, я помню, как всё начиналось, поскольку мне посчастливилось присутствовать при зарождении театра, колесо его истории проехалось и по моей судьбе. Помню, как мне нравились дипломные спектакли вашего курса Георгия Павловича Ансимова. Но курс не был театром, театр рождался в недрах небольшой компании однокурсников, с которыми ты уже репетировал «Мавру». 

Театр не может родиться без неистового лидера во главе, без увлеченных его идеями единомышленников и в начале почти каждого великого театра непременно лежит какая-то авантюрная, легкомысленная история. 

Я помню, как однажды вечером позвонил мой одноклассник и, рассказав об успехах своего папы-кооператора, сказал, что папа принял решение финансировать театр. Никаких жанровых предпочтений и даже знаний у него на этот счет не было. Было условие, одно, – во главе должен быть еврей. В этом смысле ему подходил один ленинградский театр, которым руководил то ли Шульц, то ли Шварц. Я чуть не подпрыгнул на стуле. Тут же разругал этого Шульца-Шварца и сказал, что финансировать надо только новое дело и такое есть. И позвонил тебе, у которого уже была почти готовая «Мавра». На следующий день папа одноклассника  приехал на репетицию, был поражён голосами и самой сценой преображения гусара, которого пел и ещё ярче играл Сергей Яковлев. Вечером мы отправились в кооператив на «Курскую» обсуждать штатное расписание. На следующий день Александр Юзефович Пашковский, следы которого, к сожалению, мы с тобой, как ни старались, отыскать не смогли, снова приехал в Центральный дом культуры медицинских работников, где шли репетиции «Мавры», и раздал первую зарплату. Открыл «дипломат» и раздал деньги. На тот момент зарплаты в «Геликоне» были выше, чем в Большом, где на рубеже 90-х зарплату, кажется, платили от случая к случаю. 

Так это было. Пашковский в тот первый вечер убеждал нас, что театр – месяц-другой – начнёт приносить прибыль. Мы, говоря, что в деньгах, конечно, совсем не разбираемся, убеждали, что прибыли не будет никогда, театр, тем более музыкальный, может приносить одни убытки. Он не верил и настаивал, что в бизнесе разбирается лучше. Естественно, прибылей не было и через 9 месяцев Пашковский нас оставил. Но театр уже родился! 

Название «Геликон-опера» родилось не сразу (как и в случае с «Современником» - в результате чудесной случайности): из двухтомника «Мифов народов мира» у меня тогда был только первый том, выбирать пришлось из него.

Я поздравляю тебя, весь театр с тем, что, наращивая размах и, соответственно, убытки, он остаётся таким же молодым хулиганом, образованным, серьёзным, но всегда талантливых хулиганом, поскольку без этого невозможно никакое искусство! Поздравляю и ГИТИС, потому что не знаю другого театрального института, который может гордиться столькими театрами, с известной регулярностью выходящими из наших стен!  

Григорий Заславский