Статья о театре в конце XXI века

В День театра газета "Московский комсомолец" задается вопросом о том, каким театр будет в конце ХХI века. За ответом издание обратилось к известным режиссерам и театральным деятелям, среди которых - педагоги ГИТИСа, руководители мастерских нашего института, а также - наши выпускники. Вот их высказывания:

Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ («Школа современной пьесы»):

— Со времен античных затей, когда драматурги писали свои трагедии и комедии, а артисты громко их произносили на публику, мало что изменилось. Тем не менее тенденции к переменам есть. Первая из них — классическая итальянская сценическая коробка исчезнет совсем, и для каждого спектакля автор (я умышленно не называю его режиссером) будет искать принципиально новое соотношение между залом и подмостками. Второе — автором спектакля совсем не обязательно будет режиссер с соответствующим образованием. Тех, кто сегодня говорит: «Я знаю, как ставить спектакль», будет все больше и больше. Сценографы, ученики Дмитрия Крымова сегодня не нуждаются в режиссерах: они уходят от материала и работают только по теме.

Уже сегодня во многих театрах артист, который умеет создавать образ, быть непохожим на себя, уступает место человеку, который сам яркий персонаж. Поэтому уже сегодня на сцену выходят крутой менеджер Вайндзихер, политик Жириновский, министр культуры Кибовский. Насыщенный знаниями человек публике дает больше, чем артист.

Техника, технологии будут развиваться в двух крайностях. Первая — все больше будет расти объем, количество экранов, все превратится в кино с яркими цветами, все будет осязаемо. А с другой стороны, театр придет к цитированию вечной материи: земли, огня, воды, льда и т.д. Того, что определяет и составляет нашу жизнь.

Алексей БОРОДИН (РАМТ):

— Театр существует только здесь и сейчас. Каким будет XXI век, таким будет и театр. Если время будет бездарным — театр, скорее всего, будет ярким. Если время будет ярким — театр, очевидно, будет глубоким. Техника значения не имеет. Техника актера, внутренняя, также зависит от времени. В талантливое время она будет линейная. В бездарное — изощренная.

Евгений КАМЕНЬКОВИЧ («Мастерская Петра Фоменко»):

— Театр будет всегда, потому что при том дефиците общения, который существует сейчас, он останется едва ли не единственным местом, где можно увидеть живого человека. В моем театре будущего категорически не будет микрофонов — будет музыка и только живой звук. Думаю, наибольшие изменения произойдут в драматургии. Помимо великих образцов — «Вишневых садов», «Гамлетов» и так далее — станет сильно развиваться импровизационный театр. Я не знаю, как он будет выглядеть, но уверен, что артисты будут настолько технологически оснащены и подготовлены, что смогут творить на любую заданную тему. Я уверен, что не будет ни роботов, ни животных — будут артисты с оголенными нервами, они станут художниками и поэтами в высоком смысле слова.

Михаил ШВЫДКОЙ (Театр Мюзикла):

— Говорить о том, какие технологии будут в театре будущего, бессмысленно. Сегодня нет никаких запретов на работу в другом пространстве. А с точки зрения внутренней свободы театр не обретет в будущем ничего нового, поскольку сегодня художник свободен как никогда. Но отличительной чертой театра всегда было и будет наличие живого человека. В тот момент, когда он исчезнет, исчезнет и театр. Более того, чем технологичнее будет развиваться мир вокруг, тем ценнее будет контакт живого с живым. Если и это исчезнет, то и театра не будет.

Об артистах очень хорошо сказал доктор Дорн в пьесе «Чайка»: «Средний актер стал гораздо выше». А вот больших дарований… Их мало, но если они не будут востребованы, тогда случится катастрофа. Потребность в них, как мне кажется, будет только возрастать.

Алексей БАРТОШЕВИЧ (профессор ГИТИСа):

— Я не знаю, сохранится ли в будущем господствующая сегодня беспрецедентная пестрота направлений, стилей и театральных теорий, которые становятся чуть ли не важнее театральной практики. Иначе и быть не могло во времена постмодерна. Но, говорят, они проходят. А что их, в свою очередь, заменит — не знаю. Я плохой пророк и вряд ли, не прибегая к выдумкам, способен ответить на предложенные вопросы.

Борис ЮХАНАНОВ, («Электротеатр Станиславский»):

— В нашем театральном деле, как и в жизни, все развивается постепенно, поэтому все, что сегодня существует в театре, будет развиваться и дальше. Актеры снабжены всеми разнообразными техниками. Визуальный театр использует новейшие технологии уже сейчас и будет использовать их дальше. Но в этом я уже вижу возникшее напряжение: технология хочет все время побеждать.

В будущем, с появлением квантовых компьютеров, театр придет в каждую квартиру. Зарождается такой новый коммуникативный «цирк»: на столе будет играть театр. Активизируется интерактивность, то есть взаимоотношение зрителя и сцены, где зритель захочет непрерывно управлять процессом. Возникнет темпоральная реальность с созданием необычных других миров. Новые технологии заберут человека, театр изменится как внутри, так и снаружи. Ведь виртуальная реальность уже забирается внутрь человека — мы же видим, как театр забрался в кинематограф, где снимаются картины в 3D. Вместе с традиционной формой театра все древние и актуальные формы соберутся вместе. Я утверждаю, что свои позиции будет уверенно отстаивать новое процессуальное искусство.

Кто будет делать такой театр? Тот, кто сегодня сидит перед компьютером, бегает на демонстрации, не может оторваться от гаджетов. Дети и их дети, которые уже сейчас не понимают, когда им говорят: «Давайте делать классический театр». А он уже давно стал театром-мутант. И в нем обязательно будут играть роботы и виртуальные существа.

Тереза ДУРОВА, («Театриум на Серпуховке»):

— В будущем все внимание сконцентрируется на самих зданиях театра. Они станут небольшими, но их будет много, потому что с ними никто не сможет конкурировать. Ведь они останутся единственно живыми, а все перейдет в цифру, роботов, во все, что угодно. Залы будут суперсовременные, комфортные, трансформирующиеся, с прекрасным обзором, технологичные. И в таких пространствах будет работать актер. Актерский театр останется.