Профессор ГИТИСа Борис Любимов: Я бы назвал этот год «временем отложенных факторов»

Ректор Высшего театрального училища (Института) им. Щепкина, заведующий кафедрой истории театра России ГИТИСа Борис Николаевич Любимов рассказал «Театралу», как прошёл учебный год в условиях пандемии и как сложился посткарантинный театральный сезон.

– Борис Николаевич, какие дисциплины, на Ваш взгляд, больше всего пострадали от дистанционного формата, а в каких случаях потери были минимальны?

– Я не только ректор Щепкинского училища. Как преподаватель театроведческой кафедры ГИТИСа с многолетним стажем, я хочу сказать, что страдает всё. В том числе и теоретические дисциплины: история, философия, литература и т.д. Но если я читаю лекцию по истории театра, а вы её слушаете – это приемлемый вариант, хотя повторюсь: техника тут далеко не всегда исправно работает, особенно когда студент или преподаватель находится не в Москве, а у себя на даче или в регионе. А если я преподаватель сценического движения или фехтования и прошу студента сделать какое-нибудь движение – это уже совсем другое, поэтому дисциплины, связанные с движением, страдают больше истории театра, но страдает всё.

– Как Вы думаете, будут ли студенты, обучение которых выпало на время пандемии, проигрывать выпускникам предыдущих годов по качеству полученного образования?

– Если говорить о качестве теоретических дисциплин – истории театра, литературы, философии и т. д., это зависит в первую очередь от самого студента. Если ты что-то не дополучил на занятии, открой книги, почитай, приложи собственные усилия, не будь увольнем и лежебокой! Я уверен, что некоторые студенты в 9:30 включали зум, обозначали себя, а потом досыпали десятый сон. В этом случае виноват не ковид – это студенты по собственному желанию делают из себя неполноценных специалистов. Даже в советское время студенты могли что-то не дополучить от плохого педагога. Скажем, когда я был студентом, у меня был плохой специалист по истории русской литературы, а я эту дисциплину знал лучше любой другой, потому что читал самостоятельно. Когда приходит ковид или какая-то другая беда (не дай Бог!), ты должен немножко и сам потрудиться.

– Как Вы в целом оцениваете итоги этого пандемийного учебного года?

– Прежде всего, в любом институте были утраты. У нас (слава Богу!) их было немного. Многие болели, но вот одну преподавательницу мы потеряли. Это горькая и невосполнимая утрата. В то же время ковид многое проявляет и в других областях. Когда в прошлом году я закрыл училище (я сделал это, по-моему, на два дня раньше официального распоряжения), мне педагоги (взрослые люди!) говорили: «Да, ладно! Мы понимаем, что Вам это приказали, но через неделю ведь можно будет в училище приходить?» Я смотрел на этих взрослых людей и думал: «Неужели они не понимают, что происходит у нас в стране и в мире?» Кстати сказать, следующие полгода я этих людей не видел – они удобно уселись, улеглись дома на диване и успешно вели дистанционные занятия. Во время пандемии проявились многие человеческие качества: недоверие (сначала вообще не верили, что существует эта болезнь: «Это они там придумали, чтобы отобрать у нас здание!») Естественно, подобные вымыслы прилетали из интернета. Ковид-диссидентов мы тоже знаем. С другой стороны, паника, ужас: «Давайте отменим все дипломные спектакли!» Это как на корабле во время шторма: человеческие качества проявляются и у студентов, и у преподавателей. Но главное в этом локдауне, мне кажется, особенная черта нашего Отечества по Ключевскому: «Россию отличает умение быстро подниматься после падения». Люди научаются что-то делать, чего раньше не умели. Мы не знали, что такое зум. Что такое ГУМ, ЦУМ, «бум» знали, а что такое зум – нет. А сейчас мы с вами по зуму и общаемся (интервью проходило в зуме — «Т»). Это умение выживать, и выживать не гнусно, за счёт другого, а качественно – это меня поражает и в педагогах, и в студентах.

– Учебный план полностью был выполнен?

– В результате да. Сначала был удар, а потом мы нашли выход. И по дипломным спектаклям план выполнили. Бывает, что собираемся пять выпустить, а получается только три спектакля. Нет, в этом году сыграли столько, сколько запланировали. Может быть, по количеству показов успели меньше, чем хотели. Но мы же не план по зрителям выполняем. Хотя для студентов очень важна практика – сыграть как можно больше спектаклей. Ну, здесь, конечно, какие-то потери были неизбежны.

– Показы проходили очно, со зрителями?

– Да, конечно. Просто было меньше показов. Если раньше мы один спектакль играли 15-20 раз, то в этом году 10-15 раз. Но нам-то что? Вот для многих театрах недобор зрителей и уменьшение числа спектаклей – это серьёзная проблема. Но мы с этим справились.

– Как сами студенты относятся к дистанционному формату? Поступали просьбы от студентов-контрактников уменьшить размер платы за обучение?

– Попытки такие были на уровне разговоров. До меня доходили слухи о подобном желании студентов-контрактников, но конкретных обращений не поступало. Очевидно, они увидели, что нагрузка не уменьшилась, педагоги работают в поте лица, при том что осваивать новые технологии для многих преподавателей сложнее, чем прочесть лекцию в аудитории.

– Что для Вас самое сложное в дистанционном формате как для преподавателя?

– Я люблю, когда в аудитории находятся люди, которые мгновенно реагируют. В дистанционном формате вы улыбнётесь только через минуту, пока до вас дойдёт шутка, а я уже следующую говорю. А лекция ведь – это тоже маленький спектакль, и это отставание живой реакции (пусть небольшое, но оно есть!), отсутствие живого зрителя, слушателя очень ощутимо.

– Во время последней сессии были какие-то сложности или курьёзы из-за дистанционного формата?

– Нет, поскольку это третья сессия, которая проводится таким образом. Мы уже к этому привыкли. Вот читаешь «Севастопольские рассказы» Льва Толстого: люди на какой-то год войны привыкли, что свистят пули. Мы тоже привыкли к новой реальности. Как вся страна.

– Как специалист по истории театра Вы задумывались, как повлияла пандемия на современный театральный процесс?

– Очень даже задумывался об этом. Планы режиссёров, руководителей театров менялись. Менялись планы по занятости актёров. Например, ты думаешь этого актёра поставить, а ему 65+ (особенно в прошлом году была эта проблема) – и как репетировать спектакль?! Будущий историк через 100 лет этого не поймёт. Я бы назвал этот год «временем отложенных факторов». Это как Олимпиада, которая всегда проходит в високосный год. Она не проводилась только во время мировых войн – в 1916, 1940 и 1944 году. И вот впервые Олимпиада, которая должна была пройти в прошлом году, проводится в 2021. Такого не было за всю историю Олимпийских игр! Через 200-300 лет историки спорта даже об этом не вспомнят, но для нас это ощутимо.

– Плюс прибавляются дистанционные проекты в театрах.

– Естественно! Я в этом смысле любуюсь нашими людьми. Как у нас работают музеи, театры, кинотеатры, как они пытаются не терять зрителя – это войдёт в историю русской культуры!

– Какие коррективы, на Ваш взгляд, внесла пандемия в театральные профессии?

– Пока что она (слава Богу!) не внесла. Я думаю, что внутри театра и культуры вообще роль IT-шников повысится. Раньше эти дистанционные проекты были никому не нужны. А зачем, если у нас идут замечательные спектакли?! А вот когда спектаклей нет, появляется вопрос, как отметить ту или иную дату в историю страны или в биографии крупного театрального деятеля с помощью разных технологий?

–  Как Вы оцениваете завершившийся театральный сезон?

– Не могу сказать, что я видел всё, в том числе и потому что сам переболел ковидом. К тому же, кроме одной премьеры Александринского театра, я видел только московские спектакли. Я не думаю, что этот сезон станет важным в истории театра России. Он переходный, смежный. Хотя были и достойные премьеры, я бы не сказал, что это лучший спектакль этого режиссёра или что это лучшая актёрская работа этой актрисы и т.д. Не хочется сравнивать пандемию с Гражданской войной, но сезон 1920-1921 тоже был не самым сильным. Зато в следующий сезон появился и «Ревизор» во МХАТе с Михаилом Чеховым, и вахтанговская «Принцесса Турандот», и «Великодушный рогоносец» Мейерхольда. Глядь – и история театра делается! И это при том, что Гражданская война только заканчивалась… А вдруг и у нас сезон 2021-2022 годов тоже станет выдающимся? Хочется верить, что у нас тоже ковид будет заканчиваться, а спектакли будут на ступень, на две выше.

Источник: «Театрал»