«Московский Комсомолец» о спектакле Мастерской Олега Кудряшова «Толстая тетрадь»

В ГИТИСе поставили спектакль по самой жестокой книге XX века

Взрослые игры для близнецов

«Толстая тетрадь» — так называется спектакль, представленный студентами третьего курса ГИТИСа, которых на местном сленге по фамилии мастера курса — Олега Кудряшова — называют «кудряшами». Известный роман швейцарской писательницы венгерского происхождения Аготы Кристоф впервые поставлен на столичной сцене, пусть и студенческой. Но знаем мы такие студенческие спектакли, и, кстати, того же ГИТИСа, которые потом в силу своей популярности и общественного признания продолжали жить самостоятельно на профессиональной сцене. «Толстая тетрадь» потенциально может встать в этот ряд.

Сцена почти пуста — только продолговатый деревянный стол из выкрашенных чем-то светлым досок. На протяжении двух с половиной часов этот немой свидетель скромного бюджета постановки станет всем — собственно столом, за которым едят и пытаются заниматься сексом, а также лестницей, ванной, дорогой, крышей, создавая образ маленького приграничного городка где-то в Венгрии, куда с матерью прибыли братья-близнецы и где мать их оставила на попечение бабушки.

— Мы приезжаем из Большого Города. Мы ехали всю ночь. У мамы красные глаза, — начинает один из братьев, а другой подхватывает. — Она несет большую коробку, а мы, два мальчика, несем по маленькому чемодану, в которых лежат наши вещи, и еще мы несем папин толстый словарь. Словарь мы несем по очереди, потому что у нас устают руки.

Текст романа Аготы Кристоф в гитисовской постановке разложен на два голоса, к которым время от времени подключаются голоса других участников повествования. Его события близнецы записывают в дневнике, который ведут по очереди.

В их изложении «Толстая тетрадь» окажется совсем не детским чтивом. Война, а про нее веселенькое бывает только в произведениях, призванных поднимать дух нации. Но поскольку роман Кристоф при написании не преследовал пропагандистках целей, то он, напротив, страшноватый. Не то что для детей — для взрослых, недаром ее роман в свое время был назван «самой жестокой книгой XX века». Кстати, написан он венгеркой Кристоф в 1986-м на не родном для автора французском языке и переведен на тридцать других, что свидетельствует о безусловном признании сочинения.

Итак, Вторая мировая. И с ней один на один два мальчика — Клаус и Лукас — проходят школу жизни. Но учатся они не жить, а выживать в лихолетье. Возраст детей автором умышленно не назван (но все же, исходя из событий, где-то 11–12), так же, как она избегает конкретики в географических названиях и определениях. У Кристоф, если господин офицер, то, значит, немец, а освободители — понимай как советские. И все-таки нельзя не думать о возрасте близнецов — им с таким придется столкнуться, что любой взрослый покраснеет или сгорит со стыда.

Но война... в такое время не до стыда — лишь бы выжить. Вот близнецы и выживают, как спартанцы, тренируя волю и выдержку: добровольно терпят голод, отказываются даже от курицы, зажаренной их бабушкой, которая, замечу, словом и делом доказывает, что она к теплому, нежному слову «бабушка» не имеет никакого отношения. Ведьма, она ведьма и есть: накормит «этих сукиных детей», только если те сделают работу, что по силам взрослым.

«Боль», «Жестокость» — анимационным способом рисуется надпись главы на стене, и из-под букв и между ними побежит пара тараканов. Люди на войне все чаще не герои, а точно насекомые, и оттого самим себе противные. Жестокость, пожалуй, главный урок, который начнут постигать близнецы — и постигнут, столкнувшись с играми взрослых, включая запретные. И примут грех на душу в столь раннем возрасте, и не раз, когда произнесут «смерть» или «мертвая мама» уже без содрогания.

Но именно в детскую (и не только) душу предлагает заглянуть автор, а вслед за ней постановщики и будущие артисты. Наши души всегда стоят перед выбором между добром и злом, а в «Толстой тетради» выбор жуткий — совершать убийство или нет, если оно во имя справедливости? И как быстро черствеют от этого детские души, становясь раньше времени душами стариков? Во всяком случае, в своей толстой тетради мальчики запишут и произнесут как открытие: «От долгого повторения слова постепенно теряют свой смысл, и боль, которую они несут в себе, стихает».

Жестокое произведение в постановке режиссера-педагога Татьяны Тарасовой имеет жесткий каркас: не сбивающийся в дыхании ритм, минимализм оформления, нарратив, точечно переведенный в пластику. И, конечно, сделанные роли, прежде всего героев, обеспечивают успех спектакля. Игра Сергея Кирпиченка и Владислава Медведева — игра актеров, а никак не третьекурсников. У них точные оценки, реакции, внутренняя пластичность. Отлично чувствуют и демонстрируют партнерство, в данном случае добиваясь синхронности и в чувствах, и в бесчувствии. Между собой ребята мало похожи, но игрой убеждают — близнецы, они же — как один человек. Среди прочих работ хочется отметить Элизабет Дамскер в роли бабушки, Дарью Верещагину (соседка по прозвищу Заячья Губа), Серафиму Гощанскюу (горничная), Софью Шидловскую (мама), Льва Зулькарнаева (сапожник). Сделав такой спектакль, «кудряши» подтвердили еще и класс своего мастера — замечательного и редкого педагога Олега Львовича Кудряшова, выпускники которого сами стали именитыми мастерами.

Автор: Марина Райкина 

Источник: «Московский комсомолец»