Выпускник ГИТИСа Юрий Макеев рассказал об основной идее Театра Вкуса

В воздухе витает аромат свежей выпечки, стол засыпан мукой, пекарь в белом колпаке ловкими движениями замешивает тесто. Нет, это не утро в кулинарной лавке. Это спектакль Театра Вкуса «Семейная пекарня». О внутренней кухне нового направления журналу «Театрал» рассказал выпускник Мастерской Михаила Скандарова, артист и основатель Театра Вкуса Юрий Макеев.

— Что такое Театр Вкуса?

— Наш театр возник в 2009 году. Он был никому не известен, в том числе и нам. Все, что у нас было, это концепция, на которую вдохновила моя первая профессия – повар-кондитер. Сначала у меня был ресторанчик на колесах, с которым я приезжал к друзьям, готовил еду и рассказывал истории. В какой-то момент мне посоветовали сделать из этого театр. Как человек с гитисовским образованием, я отнесся к идее скептически. Кулинарный театр? Вы что, знаете кулинарные пьесы? Или мы возьмем Чехова и поставим его на кухне? Но потом возник сюжет по мотивам известного мультика про зверька, который любил готовить.

На нашем первом спектакле зрителей было меньше, чем артистов. Но мы продолжали фантазировать, искать темы. Через какое-то время к нам стали приходить целыми семьями, и это навело на мысль сделать театр, который будет рассказывать о семье.

— Чем Театр Вкуса отличается от драматического?

— Во-первых, мы не играем спектакли по пьесам. Текст, а иногда и мизансцены рождаются по ходу действия – здесь и сейчас. Чтобы работать в этом жанре, нужно быть максимально внимательным к зрителям и подхватывать их реакцию: смех, перемещения, реплики. Перед каждым спектаклем я сильно волнуюсь, потому что даже не представляю, как он сложится. Это как прыжок в ледяную воду. Но когда погружаешься в процесс, волнение уходит. Во-вторых, зрители – это наши соавторы. Я знаю только финальную точку спектакля, но каким путем я к ней приду, зависит от моих партнеров, поэтому каждая история уникальна. В-третьих, мы работаем в камерных пространствах, а с близкого расстояния видна малейшая фальшь. Поэтому на сцене нельзя ничего изображать или показывать – нужно просто жить.

— Что должен уметь артист Театра Вкуса?

— То же самое, что и артист любого драматического театра. Но поскольку мы занимаемся интерактивным театром, на первое место выходит импровизация. Это значит, что главный навык – уметь вписать обстоятельства в историю, которую ты рассказываешь. Бывает, на спектакль приходят хейтеры или люди теряют внимание, отвлекаются. У тебя два варианта. Ты можешь либо повестить на это и разрушить историю, либо аккуратно обыграть обстоятельства, никого не обидев. Твоя задача – выйти победителем. Надо ли быть профессиональным поваром? Нет. Но печь булочки все-таки придется.

— Как готовиться к спектаклю?

— Мой день начинается в шесть утра. Я прогреваю машину и еду в известную сеть, обслуживающую кухни ресторанов и отелей. Там я покупаю свежую зелень и заготовки для булочек и круассанов – те самые, которые сегодня разогреют в духовках всех московских кафе. В прошлый раз в одном из магазинов не оказалось французских булок, пришлось ехать в другое место. После этого нужно привезти в театр декорации, зарядить реквизит, помыть и протереть все поверхности, переодеться и тщательно вымыть руки (чистые руки – чистая совесть). Большинство продуктов закупается в день спектакля и расходуется полностью, поэтому нам не нужно специальное место для хранения. Кое-что я храню на своей обычной домашней кухне.

— Сколько стоит исходящий реквизит?

— Коммерческая тайна. Но хлеб я закупаю в лучших пекарнях Москвы. Кто-то назовет это продукцией премиум-класса, но на самом деле лакшери-булок не существует: хлеб остается хлебом, где бы вы его ни купили – это мука, вода и мастерство пекаря. Однако я всегда внимательно слежу за тем, чтобы выпечка была свежей и беру её с запасом. Хотя на спектакле мы и говорим, что здесь не кормят (театр не столовая, и встретились мы не для того, чтобы поесть), тем не менее, конечно, мы угостим зрителей багетом и даже дадим с собой. А как иначе?

— Где искать рецепты?

— Я профессиональный повар, поэтому люблю готовить по вдохновению. Безусловно, я опираюсь на рецепт, но, вообще-то, предпочитаю сочинять. Предположим, я должен взять 383 грамма муки. Что будет, если я возьму 384? Или добавлю розмарин и тимьян? Или поиграю со структурой и формой? Поменяется ли от этого вкус? Весь вопрос в том, кем ты хочешь быть – ремесленником или художником.

— Как работать со зрителями?

— Я считаю, что 70% успеха спектакля – это зрители, и только 30% – это я сам. Есть инертные, замкнутые люди, которые с трудом подключаются к истории, и спектакль получается не такой динамичный. Чтобы этого не допустить, я использую ряд интерактивных приемов, которые должны помочь людям раскрыться: приглашаю к диалогу, предлагаю расстаться с закрытой позицией, когда человек сидит, скрестив на груди руки, да и просто вывожу на сцену. О том, чтобы расшевелить людей, я должен думать каждую минуту, иначе внимание будет потеряно.

— Где играет Театр Вкуса?

— Во-первых, мы существуем в формате уличного театра ТУТ. Быть бродячими артистами здорово. В детстве ты смотрел «Бременских музыкантов» и не догадывался, что однажды сам будешь играть под небом и ночевать в поле. Но все-таки, дом, родные стены важны для любого театра, поэтому мы строим собственную площадку в Смоленской области – Первый Деревенский Театр. Это творческая резиденция, где смогут репетировать и показывать спектакли наши друзья. У этого театра есть миссия: мы хотим, чтобы искусство стало доступно для людей, живущих в сельской местности. Сейчас мы играем на нескольких площадках – в театре «Практика» идет «Семейная пекарня», в Музее Москвы – «Мечтатель, или почему я?», а в художественной мастерской МАРГО – «Времена». Кроме этого, мы проводим новогодние программы в Московской филармонии.

— Где репетировать театру без ПМЖ?

— Про репетиции разговор отдельный. Обычно мы долго репетируем, а потом приходим на площадку и думаем: зачем мы вообще это делали? – тут же сцена совершенно другая. Вдруг кто-то (обычно это бываю я) говорит: «Слушайте, а, может, вообще не будем репетировать? Разберемся на месте». Команда сомневается, но я считаю, что иногда репетиции даже портят спектакль.

Однажды мы репетировали Шекспира на берегу озера и никак не могли придумать финал. И вот, день премьеры, спектакль сыгран, поклоны. И тут мне в голову приходит мысль: «Ребята, бежим в воду!». Все: «Что?!». Я: «В воду!». Думать некогда, мы кланяемся, разворачиваемся и ныряем на дно. И только наш музыкант Миша Ибрагимов остается на берегу с баяном… Видите? Если бы мы репетировали, такой прекрасный финал никогда бы не родился.

— Как правильно подобрать площадку?

— Если мне предстоит играть на улице, первое, на что я обращаю внимание, это солнце. Куда оно будет светить во время спектакля? Если мне в лицо – это хорошо: естественный софит. А если зрителям, это уже плохо: они будут щуриться и ничего не увидят. Следующее – это тучи. Не будет ли дождя? Уличный формат сложен тем, что зрители, как правило, собираются на спектакль стихийно. Если им будет неинтересно, ты сразу их потеряешь. Сверхзадача – удержать внимание.

В помещении учитывается цвет стен, наличие профессионального света, конфигурация зала. Но самое важное для театра – это атмосфера. Зрителей нужно погружать в неё сразу после входа.

— Где искать вдохновение?

— Меня может вдохновить все что угодно. Божьи коровки, например. Они же так похожи на людей! Если говорить про сюжет «Семейной пекарни», то он отчасти автобиографичен: будучи артистом спектакля «Три сестры» Деклана Доннеллана в Театре Пушкина, я действительно летал на гастроли в Париж, где познакомился с пекарем. Однако образ Жан Жюль Жака, конечно, собирательный. С его помощью я рассказываю о людях, которые, имея семейную пекарню, бережно передают секрет выпекания хлеба из поколения в поколение. Кстати, сам спектакль вырос из кулинарного мастер-класса, который я когда-то проводил.

— Секрет успеха

— Когда я учился в школе, сказал себе, что в жизни буду делать только то, что люблю. Я любил готовить, поэтому пошел учиться на повара-кондитера. Еще я любил театр. Из двух моих профессий и веры моих друзей в то, что все получится, родился театр, который, по сути, занимается арт-терапией.

Наш театр не детский. Но и не взрослый. Он принципиально семейный. Мне почти сорок, и я размышляю на темы, которые волнуют меня самого. Да, мне хочется найти общий язык с ребенком, но зачастую важнее достучаться до взрослого. В спектаклях я стараюсь говорить о взаимном доверии внутри семьи, стараюсь показать, что быть открытым – не значит быть слабым. Суть в том, что ваш ребенок не научится жить без страхов, если вы сами будете закрыты и закомплексованы. Хочется сказать взрослым: оставайтесь детьми. Когда ты ребенок, каждый день случаются открытия.

Источник: «Театрал»