Художник театра Николай Симонов набирает курс в ГИТИСе

Художник театра, заслуженный художник России Николай Симонов в этом году впервые набирает курс на факультете сценографии ГИТИСа. О том, почему сценограф должен быть художником, архитектором и инженером, Николай Игоревич рассказал нашему сайту.

- С предложением о наборе курса ко мне обратился ректор ГИТИСа Григорий Заславский. Я попросил неделю на раздумье и принял решение – пора. После 30 лет в профессии и более ста спектаклей, я надеюсь, мне есть, что сказать, есть чему научить.

Я жду от ребят профессионального пинг-понга: вопрос-ответ-идея. К нашей профессии нужно подбираться осторожно, но быстро. Я бы хотел привлекать к преподаванию разных художников, уже известных сегодня, с большим опытом работы. Помимо теории молодым людям также нужна практика, они должны идти рядом. Разумеется, я буду составлять план учебного процесса, но я также рассчитываю на «запланированную импровизацию».

У меня уже есть опыт общения со студентами: студенты приходили ко мне на практику. Конечно, это было, скорее личное общение, но в процессе становились очевидными общие ошибки молодых художников после института. Например - очень плохое знание конструирования. Я, наоборот, начинал с понимания конструкции,  очень интересовался архитектурой и увлекался супрематизмом 20-30х гг. прошлого века.

Мы говорим о профессии художника-сценографа. Какое из двух понятий в ней ключевое – художник или сценограф?

- Я - сценограф. Как, наверное, все, я начинал с живописи. В конце 1980-х годов, когда я входил в профессию, художники в театре занимались сценографией, костюмами. Потом я понял, что художники по костюмам делают это лучше, чем я, и они должны заниматься этим, а я – другим. Также я расстался с живописью. Каждый должен заниматься своим делом.

Тем не менее, через живопись Вы как художник прошли. Насколько эти знания и опыт важны для тех, кто идет в сценографию сегодня?

- На мой взгляд, это не самое главное. А главное – понимание принципов существования пространственной композиции. Не надо быть архитектором, но надо слышать музыку стен.

То есть нужно иметь мышление не художника, а, скорее, инженера? Сто лет назад в театре работали Бенуа, Бакст, Добужинский и другие. Профессия прошла эволюцию от художника-живописца до художника-конструктора?

- Всё вместе. Для меня художник-сценограф - как клоун в цирке. Это человек, который умеет делать всё, и еще немного больше.

Профессия изменилась кардинально.  Художник стал создавать архитектуру— сочинять, придумывать ее, вкладывать настроение и состояние души. Сценография – это  еще один артист, который должен прожить спектакль вместе со всеми. Художник в театре создает не фон спектакля, а его среду, не украшает спектакль, а решает его форму.  Художник перестал быть декоратором и стал сочинителем.

При этом работа театрального художника всё равно остается в тени, воспринимается как часть общего спектакля.

- Здесь бессмысленно распределять роли. За всё всегда отвечает режиссер.

Вы много лет и много спектаклей создавали с одним режиссером - Кириллом Серебренниковым. Существует ли для художника понятие «своего режиссера», в том смысле, в каком оно существует для актеров?

- Безусловно. Если первый совместный спектакль был удачным, то уже на второй-третьей работе режиссер и художник начинают друг друга понимать буквально с полуслова, договаривать мысли другого. И спектакли создаются практически на лету. Иногда даже бывает обидно, один еще не успел объяснить идею, а второй ее уже сформулировал. Но иногда проходит очень много времени прежде, чем будет найдено общее понимания того, что должно быть на сцене.